Но лишь «в целом», а вот многочисленные «детали» нервы портили изрядно. При строительстве «Завода транспортного машиностроения» в Кургане (точнее, жилья для рабочих будущего завода) пришлось очень жестко осадить местное руководство, желающее — глядя на то, как живут сотрудники авиазавода — и свои жилищные условия значительно улучшить. В результате некоторое время главой города пришлось поработать заместителю главного инженера авиазавода, но уже через месяц Москва прислала в город людей уже вменяемых. А в Чите другая проблема встала во весь рост: в городе в плохую погоду проехать на грузовике можно было лишь по трем улицам (причем по трем параллельным), а местные власти на улицы и дороги вообще болт забили. Впрочем, они болт забили вообще на все, кроме железной дороги, так что отправившимся туда ребятам пришлось несколько месяцев заниматься работами сугубо подготовительными.

А еще одну «проблему» решал Игорь Розанов, сын одного из преподавателей «военного училища» ротмистра Михаила Розанова. Он закончил в Боровичах школу, потом отучился в Валином институте — а теперь подготовил к пуску новенький стекольный завод в Ряжске. Место для завода выбрал Саша, а вот все его оборудование как раз Игорь и разработал. Не придумал: какое нужно оборудования для изготовления стекла по флотационному процессу, ему рассказали «попаданцы» — ну, примерно рассказали, поскольку кое-что на ютубе про это когда-то видели. Однако парень оказался весьма сообразительным, для начала выстроил небольшую опытную установку — а теперь был готов и большой завод запустить. То есть по меркам века двадцать первого — все же не очень большой, с линии стекла должно было сходить по двадцать метров в минуту (при ширине в метр-сорок), но вообще-то это был первый в мире такой завод. И тем более «первый», так как на нем печи для варки стекла работали на электричестве. Для чего в Ряжске была выстроена и довольно мощная электростанция, работающая на местном буром угле, с тремя генераторами по двадцать четыре мегаватта — и вот из-за этих мегаваттов Светлане пришлось очень невежливо пообщаться с властями новенькой Рязанской области. Настолько невежливо, что она даже у мужа помощи попросила — но обошлось…

Как много нам открытий чудных…

— Ир, а ты чего не предложила Ильюшину штурмовик с титановой броней строить? — поинтересовалась Света. — Или взяла бы и сама штурмовик построила, ты же умеешь!

— Ну, во-первых, титана у нас явно не избыток. А во-вторых… Ты знаешь, у нас преп был, еще на первом курсе, так он говорил так: заканчиваешь институт и на дипломе проект самолета защищаешь такой, что куда там туполевцам или ильюшинцам. А потом приходишь работать в КБ, тебе дают проектирование какой-то гайки к самолетному сортиру — и ты полгода бьешься, а гайка всё не выходит и не выходит. И когда начальник отдела говорит, что «ладно, гайка хреновая, но всяко лучше нет, так что будем эту ставить», чувствуешь себя на седьмом небе от счастья! Так что я просто немного знаю, как самолеты проектировать, еще у меня есть комп, в котором весь софт заточен под разработку всякого летающего…

— Но ты же уже три самолета сделала, даже пять уже!

— У меня в компе просто было несколько полных проектов «одноклассников» моего диплома. «Гжель» я практически целиком оттуда взяла, разве что пересчитала кое-что под другие материалы и центровку под новый мотор подправила. Кукурузник — это вообще просто деревянная этажерка, а не самолет. А двухмоторная лодка летающая… Была такая пословица: аэродинамика нужна тем, у кого нет мощных моторов. Так что я, по факту, могу лишь готовые проекты посмотреть и пересчитать. Ну еще совет могу дать по поводу того, что вообще придумывать стоит. Вон, сейчас с Мясищевым новый самолет выдумываем.

— А какой?

— Да так, решила я Туполеву поднасрать. Он проталкивает через управление ГВФ идею купить у Дугласа лицензию на DC-3…

— Он что, не в курсе, что Дуглас сам машину по твоей лицензии делает?

— Об этом кроме самого Дональда, Ивана Сёмина и нас вообще никто в мире не знает. А Дуглас имеет право на продажу лицензий третьим сторонам, даже продал уже несколько, вот Туполев и клюнул.

— А почему бы нам самим эти самолеты не строить?

— Дороговато, да нам он вообще сейчас не нужен, мы сейчас обкатываем пародию на Турболёт с микулинскими моторами по тысяче двести сил. Да, в него помещается всего двадцать пассажиров, зато он вдвое дешевле «Дугласа» и скорость крейсерская четыреста двадцать, а не двести девяносто.

— Вдвое дешевле? А ты что, свои спецсплавы не использовала даже?

— Свет, я цены на скандий и титан все же не по международному рынку брала, а по нашим на них затратам, так что даже с этими моторами в вес оригинала поместилась. А когда Люлька нормальный турбовинтовой двигатель допилит, то самолетик вообще будет лучшим в мире.

— А на каком заводе строить эти самолеты будешь?

— Оля уже решила на каком. В Ташкенте у неё как раз подготовлена «нулевая» промплощадка, а если там в войну за пару месяцев буквально в поле производство Ли-2 наладили, то мы, да еще в мирное время, за полгода разве не справимся? В этом году по плану два десятка машин уже сделаем, а в следующем, надеюсь, на полторы сотни в год выйдем.

— Но в Ташкенте же землетрясение страшное было… будет, не помню когда.

— Мы с Сашей говорили на эту тему, и он сказал, что город там снесло только в центре, а в пригородах разве что глинобитные сакли слегка потрескались. Да и я не слышала, что на Тапочке какие-то проблемы после землетрясения были.

— На какой тапочке?

— ТАПОиЧ, тамошний авиазавод имени Чкалова. Так что все у нас будет не просто хорошо, а замечательно!

— Ага, а вот начнется война — и куда мы денемся? Гитлер вон уже Австрию присоединил… Парни наши наверняка воевать отправятся, а куда мы с детьми? Мне с каждым днем все страшнее и страшнее становится.

— Так, погляди на меня… А ты не беременна?

— А что, уже видно?

— И когда вы с Петрухой только успеваете? Он же почти все время по заграницам… ладно, пошли к Гуле: ты уже девочка очень взрослая, такое дело на самотек пускать нельзя!

— А Гуля всю неделю в мединституте, по Сашиной просьбе какого-то академика обследует.

— Ну, тебя я в военный городок на самолете точно не повезу, может на машине к ней сгоняем? Погода хорошая, минут за сорок…

— Гуля завтра уже вернется, я к ней обязательно зайду.

— А счастливый отец, кстати, где?

— Опять в Аргентину умотал… тебе, кстати, какое-то железо добывать.

— Литий.

— Нет. Тамошние ребята дорогу через Альтиплано уже до океана дотянули, и он вроде как какой-то рудник выкупил, вроде бы в Боливии.

— Медный.

— Да нет… То есть медный в Боливии он у американцев тоже купил, еще зимой, а сейчас какой-то еще. Может и не в Боливии, я все время путаю. Но уехал он в Аргентину. Вспомнила: танталовый и ниобиевый.

— Тогда это не для меня, а для Валеры и Ани. Впрочем, какая разница? Пошли обедать, я как знала и попросила рассольник сварить…

Петруха в СССР вернулся в начале мая, и вернулся очень довольным: его подопечные в Аргентине согласовали в правительстве план по строительству нескольких десятков ГЭС, которые станут собственностью государства (а потому строиться будут за госсчет) таким образом, что большая часть оборудования будет поставлена Советским Союзом.

— Там только на одной речке в Патагонии будет дюжина электростанций от одного до десяти мегаватт, а всего только в первой очереди они собираются почти сорок станций построить — а это, как ни крути, полтора года бесплатного мяса.

— Так уж и бесплатного, генераторы и турбины мы же не из воздуха брать будем, — возразила Ольга, но видно было, что и она таким результатом очень довольна.

— Ну за полцены, но главное не в этом. С этих электростанций будут снабжаться и почти все новые рудники, которые мы уже практически к работе подготовили, а это — даже если не считать пяти килотонн флюорита в месяц и пары сотен тонн бериллия в год, еще и под сотню тонн урана. Тоже в год, но курочка по зернышку…